Жил-был мим. Его звали Николай Никитин. Пока он жил, многим казалось, что он уже умер.

12 декабря 2005 года он и в самом деле умер. И многим показалось, что он родился.

Он блестяще владел техникой классической пантомимы, сочетая её с глубокой полнотой чувства. Он не просто показывал, он мыслил зрительными образами на глазах у зрителя.  Смех ли, грусть, ужас или изумление, даже ярость, - реакция следовала неизменно. Понятие о языке образов было его второй натурой, обретённой благодаря упорству и верности своему гению.

Столь же совершенно, сколь и в движении Коля Никитин мог выражать себя и в поэзии. Немногие сохранившиеся тексты, прежде всего «Реквием лету» тому свидетельство.

Его «ташизм» - экспрессивный жест, оставленный  на доске, холсте или бумаге всегда нёс в себе интенсивное содержание, как и любой его поступок или замечание,  сделанные в жизни.

Николай Никитин выступал, как мим, с 60-х годов. Он объездил весь Советский союз и был первым мимом, работавшим отделение.

В 1975-м сыграл главную роль в фильме «Бурный поток», создав героя-маску, сродни великим комикам XX века.

Николай Сергеевич Никитин воспитал много учеников. Работы его студий, по  свидетельству очевидцев демонстрировали полифонию в искусстве движения. Самым ярким был спектакль «Птицы огня», опередивший своё время.  Это были годы, когда министр культуры Фурцева определила, что «Пантомима сродни модерн-балету, а модерн-балет чужд нашему советскому искусству».  Конформизм, страх перед непонятным, и зависть привели к неприятию и травле Николая Никитина и его студии со стороны театральных специалистов, критиков   и цензуры. На одном из показов занавес закрылся посреди действия. Последовали обвинения в шаманизме, авангардизме и эротизме.

Лишённый нормальных условий для творческой деятельности, и не желая вписываться в массовую культуру Коля Никитин около 20-ти последних лет вёл жизнь мима вопреки всему миру, который вешал на него язык безумца, пьяницы и бомжа. Он везде оставался собой, где бы ни был, в квартирах и мастерских друзей, на чердачном перекрытии, в комнате на окраине, которая была для редких гостей, как и прежние  его обиталища, окном в иное измерение, границей проявленного хаоса рядом с укреплённым ненавистью бытовым «раем» соседей.

И в какой бы ситуации он не был – оставался учителем, не только пантомимы, но и жизни, и в психиатрической лечебнице, и на мёрзлой земле.

Его влияние сопровождало появление на свет театров «Лицедеи» и «Дерево», и первый  петербургский праздник города.

Школа Коли Никитина,  развернувшаяся в Петербурге конца XX-го –  начала XXI века осуществила на основе русского поэтического мышления чистый синтез западного и восточного принципов пантомимы и танца. Возможно понадобятся годы разработки его  открытий, чтоб сделать явным достоянием ту способность к развитию личного выразительного языка, которая была для  него повседневной нормой. Но его гениальность, увы, покидает этот мир вместе с ним.

На 40-й день смерти в музее Достоевского состоится вечер памяти мима Николая Никитина, в 19.00.

«Лучший мим – тот, который молчит»
Ник. Ник.